Неточные совпадения
— Я не
нахожу, — уже серьезно возразил Свияжский, — я только вижу то, что мы не умеем вести хозяйство и что, напротив, то хозяйство, которое мы вели при крепостном праве, не то что слишком высоко, а слишком низко. У нас нет ни машин, ни рабочего скота хорошего, ни управления настоящего, ни считать мы не умеем. Спросите у
хозяина, — он не знает, что ему выгодно, что невыгодно.
Чтобы
найти это самое место, она начала уже круг, как вдруг голос
хозяина развлек ее.
И он с свойственною ему ясностью рассказал вкратце эти новые, очень важные и интересные открытия. Несмотря на то, что Левина занимала теперь больше всего мысль о хозяйстве, он, слушая
хозяина, спрашивал себя: «Что там в нем сидит? И почему, почему ему интересен раздел Польши?» Когда Свияжский кончил, Левин невольно спросил: «Ну так что же?» Но ничего не было. Было только интересно то, что «оказывалось» Но Свияжский не объяснил и не
нашел нужным объяснять, почему это было ему интересно.
«Гость, кажется, очень неглупый человек, — думал
хозяин, — степенен в словах и не щелкопер». И, подумавши так, стал он еще веселее, точно как бы сам разогрелся от своего разговора и как бы празднуя, что
нашел человека, готового слушать умные советы.
Чичиков, со своей стороны, был очень рад, что поселился на время у такого мирного и смирного
хозяина. Цыганская жизнь ему надоела. Приотдохнуть, хотя на месяц, в прекрасной деревне, в виду полей и начинавшейся весны, полезно было даже и в геморроидальном отношении. Трудно было
найти лучший уголок для отдохновения. Весна убрала его красотой несказанной. Что яркости в зелени! Что свежести в воздухе! Что птичьего крику в садах! Рай, радость и ликованье всего! Деревня звучала и пела, как будто новорожденная.
Хозяина нашли они растрепанного, заспанного, недавно проснувшегося; на сюртуке у него была заплата, а на сапоге дырка.
Нашел он полон двор услуги;
К покойнику со всех сторон
Съезжались недруги и други,
Охотники до похорон.
Покойника похоронили.
Попы и гости ели, пили
И после важно разошлись,
Как будто делом занялись.
Вот наш Онегин — сельский житель,
Заводов, вод, лесов, земель
Хозяин полный, а досель
Порядка враг и расточитель,
И очень рад, что прежний путь
Переменил на что-нибудь.
Еще и теперь у редкого из них не было закопано добра — кружек, серебряных ковшей и запястьев под камышами на днепровских островах, чтобы не довелось татарину
найти его, если бы, в случае несчастья, удалось ему напасть врасплох на Сечь; но трудно было бы татарину
найти его, потому что и сам
хозяин уже стал забывать, в котором месте закопал его.
— Две? — сказал
хозяин, судорожно подскакивая, как пружинный. — Тысячи? Метров? Прошу вас сесть, капитан. Не желаете ли взглянуть, капитан, образцы новых материй? Как вам будет угодно. Вот спички, вот прекрасный табак; прошу вас. Две тысячи… две тысячи по… — Он сказал цену, имеющую такое же отношение к настоящей, как клятва к простому «да», но Грэй был доволен, так как не хотел ни в чем торговаться. — Удивительный, наилучший шелк, — продолжал лавочник, — товар вне сравнения, только у меня
найдете такой.
Клим
находил, что было бы лучше, если б дом
хозяина России поддерживали устрашающие кариатиды Эрмитажа.
К счастью, он сидел с моим
хозяином, который, чтоб не было скучно гостю ждать,
нашел нужным немедленно познакомиться и о чем-то ему с жаром начал рассказывать.
А оно никогда не
найдет, потому что подкупленные агенты всегда умеют заблаговременно предупредить
хозяина, и груз бросят в реку или свезут: тогда правительство, за фальшивое подозрение, не разделается с иностранцами, и оттого осмотра никогда не бывает.
Китаец торопил нас. Ему хотелось поскорее добраться до другой фанзы, которая, по его словам, была еще в 12 км. И действительно, к полудню мы
нашли эту фанзочку. Она была пустая. Я спросил нашего вожатого, кто ее
хозяин. Он сказал, что в верховьях Имана соболеванием занимаются китайцы, живущие на берегу моря, дальше, вниз по реке, будут фанзы соболевщиков Иодзыхе, а еще дальше на значительном протяжении следует пустынная область, которая снова оживает немного около реки Кулумбе.
Дерсу и двое стрелков ходили осматривать реку Сяоцу. Истоки ее сходятся с истоками горного ручья, впадающего в Сицу в среднем течении. Самый перевал покрыт густым хвойным лесом. Как подъем, так равно и спуск с него средней крутизны. В 3 км от Дунцы они
нашли китайскую зверовую фанзу.
Хозяева ее находились в отсутствии.
Вот этот-то народный праздник, к которому крестьяне привыкли веками, переставил было губернатор, желая им потешить наследника, который должен был приехать 19 мая; что за беда, кажется, если Николай-гость тремя днями раньше придет к
хозяину? На это надобно было согласие архиерея; по счастию, архиерей был человек сговорчивый и не
нашел ничего возразить против губернаторского намерения отпраздновать 23 мая 19-го.
Год проходит благополучно. На другой год наступает срок платить оброк — о Сережке ни слуху ни духу. Толкнулся Стрелков к последнему
хозяину, у которого он жил, но там сказали, что Сережка несколько недель тому назад ушел к Троице Богу молиться и с тех пор не возвращался. Искал, искал его Стрелков по Москве, на извозчиков разорился, но так и не
нашел.
По окончании всенощной все подходят к
хозяевам с поздравлениями, а дети по очереди целуют у старой полковницы ручку. Старушка очень приветлива, всякому
найдет доброе слово сказать, всякого спросит: «Хорошо ли, душенька, учишься? слушаешься ли папеньку с маменькой?» — и, получив утвердительный ответ, потреплет по щеке и перекрестит.
Прошло после свадьбы не больше месяца, как по городу разнеслась страшная весть. Нагибин скоропостижно умер. Было это вскоре после обеда. Он поел какой-то ухи из соленой рыбы и умер. Когда кухарка вошла в комнату, он лежал на полу уже похолодевший. Догадкам и предположениям не было конца. Всего удивительнее было то, что после миллионера не
нашли никаких денег. Имущество было в полной сохранности, замки все целы, а кухарка показывала только одно, что
хозяин ел за час до смерти уху.
В Тымовском округе чем моложе селение, тем выше в нем процент половинщиков; в Воскресенском, например,
хозяев 97, а половинщиков 77; это значит, что
находить новые места и отводить участки поселенцам с каждым годом становится всё труднее.
Между тем с поселенцами конкурируют японцы, производящие ловлю контрабандным образом или за пошлины, и чиновники, забирающие лучшие места для тюремных ловель, и уже близко время, когда с проведением сибирской дороги и развитием судоходства слухи о невероятных богатствах рыбы и пушного зверя привлекут на остров свободный элемент; начнется иммиграция, организуются настоящие рыбные ловли, в которых ссыльный будет принимать участие не как хозяин-промышленник, а лишь как батрак, затем, судя по аналогии, начнутся жалобы на то, что труд ссыльных во многих отношениях уступает труду свободных, даже манз и корейцев; с точки зрения экономической, ссыльное население будет признано бременем для острова, и с увеличением иммиграции и развитием оседлой и промышленной жизни на острове само государство
найдет более справедливым и выгодным стать на сторону свободного элемента и прекратить ссылку.
В то время как в Слободке четверть
хозяев обходится без пахотной земли, а другая четверть имеет ее очень мало, здесь, в Корсаковке, все
хозяева пашут землю и сеют зерновые хлеба; там половина
хозяев обходится без скота и все-таки сыта, здесь же почти все
хозяева находят нужным держать скот.
Хозяев и домочадцев я заставал дома; все ничего не делали, хотя никакого праздника не было, и, казалось бы, в горячую августовскую пору все, от мала до велика, могли бы
найти себе работу в поле или на Тыми, где уже шла периодическая рыба.
Митя не стал бы заглазно плакаться на
хозяина и молчать перед ним, считая законом его волю, а просто
нашел бы очень законным делом — потребовать от него прибавки жалованья.
Тут все в войне: жена с мужем — за его самовольство, муж с женой — за ее непослушание или неугождение; родители с детьми — за то, что дети хотят жить своим умом; дети с родителями — за то, что им не дают жить своим умом;
хозяева с приказчиками, начальники с подчиненными воюют за то, что одни хотят все подавить своим самодурством, а другие не
находят простора для самых законных своих стремлений; деловые люди воюют из-за того, чтобы другой не перебил у них барышей их деятельности, всегда рассчитанной на эксплуатацию других; праздные шатуны бьются, чтобы не ускользнули от них те люди, трудами которых они задаром кормятся, щеголяют и богатеют.
Но старик не вытерпел: когда после ужина он улегся в хозяйском кабинете, его охватила такая тоска, что он потихоньку пробрался в кухню и велел закладывать лошадей. Так он и уехал в ночь, не простившись с
хозяином, и успокоился только тогда, когда очутился у себя дома и
нашел все в порядке.
Эта кобыла ходила за
хозяином, как собака, и Морок никогда ее не кормил: если захочет жрать, так и сама
найдет.
Хозяева мои вас сердечно приветствуют. Здоровье Михаила Александровича так хорошо, что я
нашел его теперь гораздо свежее, нежели при последнем свидании семь лет тому назад. Заочное лечение Иноземцева избавило его совершенно от прежней болезни.
Заботливый только
хозяин находит возможным убрать свой скот, отделивши его совершенно от других.
На случай приезда моего вы потрудитесь приискать мне квартирку в вашем соседстве; я не хочу и не смею вас беспокоить моим постоянным присутствием. Это значило бы злоупотреблять вашей добротой; у Бобрищева-Пушкина также не думаю поместиться: верно, у них и без меня довольно тесно. Вы прежде меня узнаете, будет ли мне дано позволение ехать, и тогда приищите мне уголок; я неприхотлив, как вам известно, лишь бы
найти добрых, тихих
хозяев, что, впрочем, не всегда легко.
— Ну-с, как вы
находите? — спрашивал
хозяин, поднимаясь из-за рояля.
Пьяного мужика, коли
хозяин прогоняет от себя, так тому от правительства запрещено марать у него паспорт, чтоб он мог
найти кусок хлеба в другом месте, а чиновнику и этой льготы не дано!
Затем они потолковали еще с полчаса о разных новостях, причем
хозяин разговорился, между прочим, об одной капитальной журнальной статье, разобрал ее с свойственной ему тонкостью и, не
найдя в ней ничего нового и серьезного, воскликнул: — Что это за бедность умственная, удивительно!
К кому он ни обращался — никто даже имени Розелли не слыхивал;
хозяин гостиницы советовал ему справиться в публичной библиотеке: там он, дескать,
найдет все старые газеты, но какую он из этого извлечет пользу —
хозяин сам объяснить не умел.
Найдя беспорядки и указав их, Н.М. Баранов приглашал
хозяина сесть с ним в его пролетку, вез на набережную и лично отвозил на лодке прямо к плавучему госпиталю, где сдавал коменданту...
Мазурка затянулась часов до четырех, так что
хозяин, севший после губернатора играть в пикет с сенаторским правителем дел и сыгравший с ним несколько королей,
нашел наконец нужным выйти в залу и, махнув музыкантам, чтобы они перестали играть, пригласил гостей к давно уже накрытому ужину в столовой, гостиной и кабинете.
Остается брамин;
хозяин долго ищет его, наконец
находит в углу за шкафом, вежливо откланивается ему и за бороду вытягивает на середину сцены.
По утрам кухарка, женщина больная и сердитая, будила меня на час раньше, чем его; я чистил обувь и платье
хозяев, приказчика, Саши, ставил самовар, приносил дров для всех печей, чистил судки для обеда. Придя в магазин, подметал пол, стирал пыль, готовил чай, разносил покупателям товар, ходил домой за обедом; мою должность у двери в это время исполнял Саша и,
находя, что это унижает его достоинство, ругал меня...
Я молчал, точно свалившись откуда-то с высоты, весь разбитый, в страхе, что она
найдет книгу, а она кричала, что я сожгу дом. Пришел
хозяин с женой ужинать, старуха пожаловалась им...
Понимая, что он не шутит, я решил украсть деньги, чтобы разделаться с ним. По утрам, когда я чистил платье
хозяина, в карманах его брюк звенели монеты, иногда они выскакивали из кармана и катились по полу, однажды какая-то провалилась в щель под лестницу, в дровяник; я позабыл сказать об этом и вспомнил лишь через несколько дней,
найдя двугривенный в дровах. Когда я отдал его
хозяину, жена сказала ему...
Он работал по красильным мастерским, часто переходя от одного
хозяина к другому, а в промежутках сидел на шее бабушки, спокойно дожидаясь, когда она
найдет ему новое место.
Может быть, стоя внутри этого дома,
найдем средство заглянуть внутрь души его
хозяина, как смотрят в стеклянный улей, где пчела строит свой дивный сот, с воском на освещение лица божия, с медом на усладу человека.
Почтмейстер на это согласился тем охотнее, что, видя жену свою в состоянии крайнего раздражения, он и сам
находил выгоды иметь в эту пору около себя в доме чужого человека, и потому он не только не отказал Варнаве в ночлеге, но даже, как любезный
хозяин, предоставил в его пользование стоявший в конторе диван, а сам лег на большом сортировальном столе и закрылся с головой снятым с этого же стола канцелярским сукном.
В доме Бизюкина утро этого дня было очень неблагополучно: акцизница хватилась бывшего на ней вчера вечером дорогого бриллиантового колье и не
нашла его. Прислуга была вся на ногах;
хозяева тоже. Пропажу искали и в беседке, и по всему дому, и нигде не
находили.
— Ты меня не ждал? — заговорила она, едва переводя дух. (Она быстро взбежала по лестнице.) — Милый! милый! — Она положила ему обе руки на голову и оглянулась. — Так вот где ты живешь? Я тебя скоро
нашла. Дочь твоего
хозяина меня проводила. Мы третьего дня переехали. Я хотела тебе написать, но подумала, лучше я сама пойду. Я к тебе на четверть часа. Встань, запри дверь.
Он
нашел его лежащего на диване в беспамятстве, не раздетого. Лицо его страшно изменилось. Берсенев тотчас приказал
хозяину с хозяйкой раздеть его и перенесть на постель, а сам бросился к доктору и привез его. Доктор прописал разом пиявки, мушки, каломель и велел пустить кровь.
У крыльца ожидал
хозяина староста; старик занялся хозяйственными распоряжениями, молодая привела в порядок свой наряд; рыбу между тем сварили, изжарили на сковороде в сметане, а самых крупных окуней испекли в коже и чешуе, и всё это за ужином
нашли очень вкусным.
Софья Николавна
нашла его уже крепко спящим, а на другой день рано поутру, не беспокоя
хозяев, они уехали в Багрово.
Принесла Пелагея стакан кизлярки, в которой лежал, должно быть, мертво пьяный кусок лимону и в которой бесследно пропали несколько чайных ложек кипятку. Круциферский взял стакан, чтоб отделаться от
хозяина, в надежде, что
найдет случай три четверти выплеснуть за растворенное окно. Это было не так легко, потому что Медузин, посадивши кого-то за себя поиграть в бостон, подсел к Круциферскому.
—
Нашел человека! — подхватил земский. — Князь Пожарский!.. — повторил он с злобной улыбкою, от которой безобразное лицо его сделалось еще отвратительнее. — Нет,
хозяин, у него поляки отбили охоту соваться туда, куда не спрашивают. Небойсь хватился за ум, убрался в свою Пурецкую волость да вот уже почти целый год тише воды ниже травы, чай, и теперь еще бока побаливают.
— Вот, боярин, молоко: кушай на здоровье! — сказал Алексей, войдя в избу. — Ну, деревенька! Словно после пожара — ничего нет! Насилу кой-как
нашел два горшочка молока у одной старухи. Хорошо еще, что успел захватить хоть этот; а то какой-то проезжий хотел оба взять за себя.
Хозяин, дай мне хоть хлебца! да нет ли стаканчика браги? одолжи, любезный!